У меня, всё чаще чаще, всплывают в памяти воспоминания о том, чего на самом деле не было. Его не могло быть по факту моего существования. А может быть, это воспоминания из другой жизни? Может быть это воспоминания не мои, а кого-то того, кто стоит рядом и подталкивает меня дожить его, внезапно прервавшуюся жизнь?
Так это, или не так, я не знаю… Но, вижу тёмный берег, ласковые волны в ночной тиши шумят свою песню, полный месяц, почти соприкасаясь с горизонтом, пускает к побережью свою серебристую лунную дорожку… И парусник… Парусник купается в сиянии огромной, волшебной луны, окунается в её магию и растворяется в нежном свете мистического светила...
 
Что это? Откуда? Кто шепчет мому сознанию эти мыслеформы и так ли они уж безобидны? Не знаю… Не думаю… Чувствую… — щит воина…
 
Мы все попали в ад. И в нём живём. Живём. Волозимся. Ворочаемся в грязи. В самой грязной из придорожных ям. Просто, некоторые при этом смотрят на звёзды. Не забывают о Б-жественной Сущности, находясь в своём круге ада.
Вы думаете, что ад это огонь и дым? вы представляете его с чертями и раскалёнными котлами? Нет… Оглядитесь вокруг… Видите этих милых созданий, зовущихся людьми? Мы все сидим в одной комнате и каждый из нас выступает палачом другого. И чертей не надо. Ничего не надо. Мы сами, и себе и ближним, создаём плаху и пытки. И сами себе придумываем кары, чтобы потом от них страдать. Выть. А зачем? А у себя спросите, зачем…
 
Человек напоминает навозного жука в навозе, самом грязном и мерзко пахнущем. Не все такими становятся. Далеко не все. И далеко не сразу. детки рождаются ангельскими сущностями, подобные феям и сказочным эльфам. Порхают в лучах яркого солнышка, купаются под грибным дождиком. Радуются свету и жизни и стремятся, спешат поделиться своими радостями со всем миром.
— Мамочка, папочка! Смотрите! Я солнышко нашёл, — спешит, какой-то мальчишка, или девчонка, показать своё открытие родителями. И что мы чаще всего слышали в ответ от умудрённых взрослых? Радость? Нет…
— Фу какая гадось! Немедленно выкинь! Иди мой руки! Фу! — отвечают родители...
— Не гладь собачку! Она блохастая! Выбрось котёнка! Он паршивый! — и так далее...
И понимает маленький человечек, что всё вокруг паршивое, блохастое, а значит плохое… А значит, от него нужно избавлять мир… убивать… А вы удивляетесь, что вокруг полыхают войны? Я, лично, не удивляюсь. Неприятие собачек и кошечек переливается в неприятие тех, кто подобен тебе, но не похож языком, обычаями, цветом кожи… А неприятие рождает ненависть… Ненависть — отец суеверий и дальше следует кровавый погром, резня, война… Человек не может любить другого человека не любя его детей, его супругу, его собаку в конце-концов. Но он может ненавидеть всё, что связано с тем, кого он ненавидит.
 
Абсурд, но ненавидя евреев, люди продолжают боготворить еврейского проповедника и его спутников… Может быть — это единственное исключение из правил…
 
У меня не было бы вопросов к этому проповеднику, не будь я евреем. Но я еврей. И вопросов у меня накопилось столько, что они не впишутся в пару страниц моего Дневника. Или в пару глав. Или в пару книг… Но, не думаю, что меня хватит на столько… Где же он? Где Иешуа А-Ноцри?
— Скажи мне, Иешуа! Почему ты не отвечаешь?
— Как не отвечаю? разве ты не слышишь меня в своей крови?
— Почему я должен слышать?
— Меир, как почему? ты не допускаешь, что моя кровь может течь в твоей крови?
— Почему это ещё?
— Мы вполне можем быть родственниками, очень дальними, но всё же...
— Иешуа… Меня примут за сумасшедшего, если я даже заикнусь об этом…
— А разве я не считался сумасшедшим и богохульником?
— Считался...
— Ну вот видишь, брат…
— Разве мы можем быть братьями?
— А разве я говорил, что я не сын плотника?
— Нет… но говорят...
— Что я сын Б-жий?
— Да...
— Не более, чем весь наш народ...
— Значит ты не можешь дать ответ обо всм, что происходит?
— Ещё как могу… Сыновья плотников, батраков, бедных врачей, могут быстрее ответить на те вопросы, на которые не ответит собрание самомнящих мудрецов.
— Тогда скажи, брат Иешуа, почему за две тысячи пятнадцать лет ничего не изменилось? Ты ведь обещал...
— Я не обещал, что Б-г сам всё сделает за людей. Где это написано? Разве Левий Маттей написал такое? Или тот мальчишка Иона? Или римляне Лука и Марк? Из них всех только Иона мог написать нечто внятное. Кому, как тебе не знать о преданности юных учеников? Трудами своими люди сами строят то, что видят вокруг и наш мир — прямое отражение наших мыслей.
 
Опять гроза. Опять дождь и хмуро и на улице, и в душе… Опять это чувство, что на фоне всего что вокруг, я ничего не сделал для того, чтобы остановить зло.
Самое интересное, что чью бы сторону ты не занимал, ты всё равно играешь по правилам Кефалейаа. ты играешь только водни ворота. Ты играешь против своей крови.
— Это правда? Иешуа, ответь!
— Да, это правда. Всё что ты видишь, все эти правительства, система, мир… Всё это во власти князя мира сего. Это я говорил. Почему? Потому что я понял это ещё тогда. Когда я увидел властьдержащих, когда я понял, что властьдержащие, даже враги, всегда найдут общий язык между собой и согласятся друг с другом, я их назвал князем мира сего. Вот так. Никакой мистики и никакой религии. Сама власть это зло. Величайшее зло. Потому что властьдержащий готов принести в жертву тысячи неповинных жён и детей, лишь ради удовлетворения своей похоти. Вы, простые люди, очень восприимчивы к идеям, которые вам подбрасывают. Вам говорят, что вы «великие», а вы верите. Какие «великие»? В чём ваше величие? Величие в творении, а не в ненависти. А вы давите головы младенцам, и говорите о величии… О величии себя, предков, народа… Великими были художники и писатели, философы и поэты… А взявший меч — от меча гибнет...
— Но ведь ты тоже говорил, что принёс меч?
— А разве не было сказано перековать мечи на орала?
 
Мне кажется, что безумие мне уже не грозит. Никому не грозит. Мы и так все безумцы. Мы безумцы только потому, что ещё верим в то, что возможно что-то изменить находясь в системе. Не проще ли отказаться от системы? Вобще выбросить её! Пусть система съедает сама себя. пусть она бьётся в конвульсиях и агонии. Пусть она ругается, рычит, злится… Не нужна она никому… Ненужной и погибнет, утонет в своей ненависти, которую порождает…
 
Зло называется злом, как его не назови… Политика — это такая сущность зла, которая может принимать любые формы. Политика — как великий искуситель. Политика — проверка качеств и духа человека. Ведь всё что мы видим в обществе, вся эта грязь, вся эта нечистота и вонь из придорожных ям человеческого пути — последствия только одной вещи, некогда сформировавшейся как «заговор властьдержащих». Это система, жертвующая уже не тысячами, а миллионами, ради какой-то очередной похоти необходимой ради удержания во власти...
 
И солнце клонилось к закату. И солнца вроде бы этого не было. И моря не вижу за окном, или за порогом. Но, как бы я хотел утром выйти и увидеть море, песок, чаек… Думаю, что увижу я его не скоро.
Зато гром… Гром в северных лесах — вообще ощущение неописуемое. И неописуемым зрелищем предстаёт гроза, молния бьющая по лесу… Вы видели грозу с горы, с крутояра, когда лес будто лежит под ногами… И ветер, дождь, бурные потоки воздуха и воды бьющие в лицо…
Но я хочу увидеть море… Просто родные берега в родных степях…